Город кажется совсем мертвым.
По его жилам-дорогам когда-то текла слишком густая кровь, напоминающая больше желе, чем то, что должно быть. Отсюда - тромбы, болезненность и почти мгновенная смерть. Остатки эндемиков, до сих пор не понявшие, что они обитатели гиблого, бродят туда и обратно, заходят в мертвые магазины, на мертвую работу, едят мертвый хлеб, подают милостыню мертвым нищим у мертвых церквей, посвященных мертвым богам.
У этого неба над городом пустые, бессмысленные заплаканные глаза больного ребенка. Оно смотрит сверху ни на что, ни на кого, иногда подмечая про себя яркие бессмысленные игрушки-машины, все заляпанные в грязи, которая как ордена блестит застывшими кусками на их колесах, она - единственная гордость их и их строгих, но любящих хозяев, их заправок, их дураков и их разбитых дорог.